Готовность к школе: Что мы не понимаем?
Весна — время особых хлопот в семьях
будущих первоклассников. Обеспокоенные родители бегают от одной элитной
гимназии к другой, что успеть записаться на собеседование или тестирование. В
некоторых мамы и бабушки отличаются особым рвением в проталкивании чада к
светлому будущему, детям ищут репетиторов по объявлению «Готовлю к поступлению
в первый класс» или по настоятельным рекомендациям уважаемых знакомых. И вот с
малышом занимаются с утра до вечера, так что ему поиграть некогда. Даже время
прогулок приходится сокращать. А школьный психолог вдруг огорошивает маму на
приеме: «Ваш сын — замечательный малыш. Но к школе пока не готов. Лучше ему еще
годик в детский сад походить». Мама, конечно в гневе «Насажали тут всяких
липовых «специалистов»! Напридумывали глупостей! Да кто он такой, этот
психолог, чтобы мне указывать? Ребенок и читает уже, и до ста считает, и
домашний адрес знает. Даже прописи освоил. И он, видите ли, не готов! Что
значит — не готов?». Действительно, что значит — «не готов»? Что, собственно,
означает эта злополучная «готовность к школе», которая доставляет так много
хлопот педагогам и заставляет так сильно нервничать родителей? У любого
психологического понятия, как правило, есть своя история. Сейчас мы уже
привыкли к сочетанию «готовность к школе». Но это довольно молодой термин. И
проблема готовности к школе тоже очень молодая. А возникла проблема готовности
в связи с экспериментами по обучению шестилеток. Пока дети шли в школу с семи
или даже с восьми лет, никаких вопросов не возникало. Конечно, одни учились
лучше, другие хуже. Но когда процесс обучения столкнулся с шестилетками,
привычные, устоявшиеся методы работы вдруг потерпели фиаско. Более того,
несостоятельными оказались прогнозы школьной успешности детей и привычные
объяснения их неудач. Вот приходит симпатичный ребёнок из интеллигентной семьи.
Воспитанный. Родители уделяют ему много внимания, развивают, как могут. Он и
читает, и считает. Казалось бы, чего ещё хотеть от будущего первоклассника?
Только учи его – и получится отличник. Так не получается! Шестилеток принимали
не везде. Это, как правило, были элитные школы, имевшие возможность, так или
иначе, отбирать детей. Учителя и отбирали - по привычным для себя показателям.
А через полгода выяснялось, что чуть ли не половина отобранных детей не
оправдывает возлагавшихся на них надежд. Не то, что отличники из них не
получались: возникала проблема даже на уровне освоения программы. Казалось, что
возникшие сложности решить можно: раз дети плохо учатся, значит, плохо готовы.
А раз плохо готовы, нужно готовить лучше. К примеру с пяти лет. И под этим
«лучше» опять понималось «читать, считать» и т. д. И опять ничего не
получалось. Потому что нельзя ничего хорошего сделать с ребёнком с помощью
механического снижения планки обучения, игнорируя законы его психологического
развития. В чём же суть «готовности»? Готовность – это определённый уровень
психического развития человека. Не набор некоторых умений и навыков, а
целостное и довольно сложное образование. Причём неправильно суживать его
исключительно до «готовности к школе». Каждая новая ступень жизни требует от
ребёнка определённой готовности – готовности включаться в ролевые игры,
готовности отправиться без родителей в лагерь, готовности обучаться в ВУЗе.
Если ребёнок в силу проблем своего развития не готов вступать в развёрнутые
отношения с другими детьми, он не сможет участвовать в ролевой игре. Если он не
готов ехать в лагерь без родителей, оздоровительный отдых обернётся для него
пыткой. Не готов играть по правилам университета, не сможет успешно учиться. Но
наивно полагать, что можно предотвратить какие-то сложности в его жизни,
опережая события. Успехи молодого человека в вузе никак не связаны с тем,
читают или не читают вузовские преподаватели лекции в старших классах его
школы. Вузовские преподаватели, как правило, при работе со старшеклассниками
пользуются привычными для себя методами обучения – вузовскими. А школьников
нужно учить школьными методами. И блестящий университетский профессор может
сделать для развития ребёнка не больше, а меньше, чем хороший школьный учитель.
Точно так же вживление школьных методов обучения в детский сад не является
профилактикой школьных трудностей. Как раз наоборот – оно их порождает.
Существует непреложная логика личностного развития: человек не может в своём
развитии перейти на новый этап, если он не пережил, не прожил полноценно этап
предыдущий. Характерный пример: психологическая служба получила разрешение
работать в детском доме. Набрав всевозможных книжек, игрушек, развивающих
пособий психологи пришли к детям. Выяснилось, что никакие книжки, игрушки
детдомовским детям не нужны. Им нужно посидеть на коленках, потрогать бусинки,
потеребить пуговичку. Эти дети не прожили полноценно стадию общения с взрослым.
И они пробуют восполнить этот пробел при любом удобном случае. Естественно, за
счёт тех видов деятельности, которые должны были бы соответствовать их
возрасту. Чтобы ребёнок из дошкольника превратился в школьника, он должен
качественно измениться. У него должны развиться новые психические функции. Их невозможно
развить заранее, потому что в дошкольном возрасте они отсутствуют. «Тренировка»
- вообще слово некорректное по отношению к маленькому ребёнку. Моторика,
мышление, память – это всё прекрасно. Только к школьной готовности относится не
только это. Огромное количество книжной продукции, запудривающей родителям
мозги (мол, купите – и дело будет в шляпе), никак не влияет на вызревание
школьной готовности. Это процесс внутренний, и извне им управлять невозможно.
Что отличает ребёнка, готового к школе?
Во-первых, такой ребёнок должен уметь видеть учебную задачу, принимать её.
Д. Б. Эльконин так и говорил об этом: первый показатель готовности к школе –
«приём учебной задачи». Когда учитель пытается объяснить детям смысл умножения
на примере выложенной плитками кухни, а дети начинают задавать вопросы о цвете
плитки, о магазине в котором плитку купили, о том, какая машина столько плитки
привезла и т. п. , это значит: они не могут принимать учебную задачу, не видят
её. Почему? потому что они не готовы к школьному обучению. Во-вторых, ребёнок,
готовый к школьному обучению, умеет выделять общий способ действия. Он способен
охватить ситуацию целиком, её смысловую составляющую. Дошкольник же на его
месте будет действовать формально. Вот пример. На одном занятии в детском саду
воспитательница написала на доске пример: «5-3». Дети должны были придумать
задачу по этой записи. И один мальчик задачу придумал: «У мамы было пять
ножниц. Три она взяла и съела. Сколько ножниц осталось?» Опускаем
характеристику мальчика. Интересно, что ответили другие дети. Они ответили:
«осталось двое ножниц». На полном серьёзе. Никто не засмеялся. Ну, и
действительно. Пять – это три и два. Три убрали, два осталось. Умеют считать
эти малыши? Умеют. Готовы к школе? Не готовы. Третья составляющая готовности
к школе – появление специфической самооценки. Проводилось исследование
самооценки у дошкольников и младших школьников. Для этого использовался ряд
сюжетных картинок. Например, на картинке изображалась горка. По ней на лыжах
съезжает мальчик. А на следующей картинке этот мальчик лежит в сугробе, лыжи в
разные стороны торчат. Или девочка поднимает ведро с водой. А на другой
картинке ведро упало, вода разлилась. Детям задаётся вопрос: «Почему так вышло?
В чём причина неудач?» Что отвечают дошкольники? Горка крутая, ведро тяжёлое. А
школьники? Мальчик не очень хорошо умеет кататься на лыжах. Девочка
недостаточно сильная, чтобы ведро поднять. Но мальчик, добавляют они,
потренируется и научится съезжать. Девочка тоже подрастет, и обязательно с
ведром будет справляться. О чём это свидетельствует? О разном подходе к жизни.
Дошкольники ещё не выделяют себя из окружающей действительности в качестве
субъектов деятельности. Местоимение «я» для них тотально: не я в конкретной
деятельности, а «я» вообще, в целом. При таком взгляде на жизнь его не то, что
первая двойка или тройка, его четвёрка убьет наповал. Ведь если «я» нарисовал
не очень хорошо, значит – «я» плохой. Это значит – меня любить не будут. И,
наконец, четвёртая составляющая: дошкольник живёт в игровом пространстве.
Его интересует сюжет, но совершенно не интересует процессуальная сторона
деятельности. Казалось бы, это парадокс: ведь дошкольник и мыслит-то, только
что-нибудь делая. Но он не рефлексирует способы своей деятельности. Если задача
у него не получается, дошкольник скажет: «А я как будто сделал!». Д. Б.
Эльконин в своё время проводил эксперимент по изучению процессуальности у
дошкольников и младших школьников. Для этого был придуман механический лабиринт
с моторчиком. В железном ящике были вырезаны прорези, по которым могла
двигаться куколка Красная Шапочка. И были четыре кнопки управления этой куклой.
Дошкольники и школьники совершенно по-разному участвовали в игре. Дошкольники
фантазировали по поводу приключений Красной Шапочки. Даже если им не удавалось
провести куколку по лабиринту, они с успехом восполняли свою неудачу за счёт
воображения. А школьников интересовало, как именно куколка движется. Они могли
снять ящик и экспериментировать с кнопками, чтобы понять принцип управления
механизмом. Главным был для них вопрос «как?», а не «что?». Вот такие
специфические составляющие школьной готовности. Теперь надо ответить на важный
вопрос. Что означает этот диагноз: «ваш ребёнок не готов к школе»? Родитель с
испугом прочитывает в этой формулировке нечто страшное: «Ваш ребёнок –
недоразвитый». Или: «Ваш ребёнок – плохой». Но речь идёт о шестилетнем ребёнке.
И констатируемая на данный момент неготовность к школьному обучению значит
всего лишь то, что она значит. А именно то, что ребёнку с поступлением в школу
надо повременить. Он ещё не доиграл. |